– Ты не осознаешь, что, пока мы были вместе, тебя похищали, бросали в тюрьму и трижды чуть не убили? Ты продолжал безумно рисковать собой ради очередного репортажа и никогда не задумывался, что чувствую я. Каждый раз, когда ты выходил за дверь, я не знала, вернешься ли ты. Не замечал, что я делала все меньше репортажей и волновалась все больше? Мне хотелось лишь отправиться домой. Я хотела найти место, где мы поселимся и будем жить вместе. Я не хотела лететь куда-то еще. Я не хотела смотреть, как ты уходишь на очередное задание, и гадать, увижу ли тебя снова. После всех этих лет странствий мне хотелось иметь дом с белым забором, дворик с садом и мужа, который уходит в девять и приходит домой в пять. Вот только ты так и не сделал предложения. Видимо, странствия для тебя были важнее, чем я.
– Элли, ты выдвинула мне ультиматум. Дала несколько минут на принятие решения, меняющего жизнь.
– Нет. Я просила годами, ты просто не желал слушать. Когда я вернулась в то утро и сказала, что хочу улететь, это было не спонтанное решение. Я набиралась духу неделями. После той прогулки я наконец нашла в себе смелость. И получила ответ.
Она встала.
– Можешь вставать на лыжи и отправляться пытаться спасти поезд. В очередное приключение. Надеюсь, с тобой ничего не случится и ты напишешь отличный репортаж. Только не воображай, что ты делаешь это ради кого-то, кроме себя.
Она ушла. Том сидел и смотрел ей вслед. Рука в кармане бесцельно теребила кольцо.
Глава 29
Вагон-ресторан был полон жаждущих завтрака пассажиров. Роксанна с тревогой наблюдала, как запасы продовольствия на кухне стремительно тают. Еда в вагоне-люксе закончилась еще прошлой ночью, и уже начали появляться недовольные. Ей пришлось пустить в ход чувство юмора и дипломатические навыки, чтобы утихомирить каждого. В поезде было немало младенцев. Запасы подгузников и молока тоже заканчивались, и раздающиеся повсюду детские крики еще больше трепали всем нервы.
Отец Келли наконец набрался смелости провести службу в вагоне-люксе, на которую собралась многочисленная паства, включая представителей всевозможных вероисповеданий, – даже несколько ищущих утешения агностиков. Священник с непривычки иногда запинался, однако старался искренне. После службы люди подходили и благодарили его за поднятое настроение.
Он признался помогавшей ему в проведении службы Агнес Джо, что уже много лет не чувствовал себя так хорошо. Это даже заставило его задуматься, а стоило ли уходить в отставку.
Когда Хиггинс перестал совещаться с работниками поезда насчет оптимальных способов экономии топлива и электричества, он вышел наружу в шторм и лично залез под днища вагонов проверить, не замерзли ли трубы. Когда он вернулся, уже наступило время ланча. За чашкой кофе старый железнодорожник делился с присутствующими в вагоне-ресторане историями Дикого Запада: про Джесси и Франка Джеймсов, Билли Кида и других лихих людей. Не только дети, но и взрослые прислушивались с трепетом и с широко открытыми глазами. Он также поведал историю легендарного носильщика из пульмановского вагона Джона Блера, который в конце 1800-х годов практически в одиночку спас пассажиров целого поезда, угодившего в лесной пожар в Миннесоте.
– Они оказались в весьма отчаянном положении, – рассказывал Хиггинс, – потому что нет ничего хуже огня. Если выбирать между огнем и снегом, – он махнул рукой в сторону окна, – я всегда выберу снег. Может, сейчас вам так не кажется, но в этом отношении нам повезло.
Роксанна улыбнулась, оценив по достоинству, что именно пытается донести до всех Хиггинс, и налила ему еще чашку кофе.
Агнес Джо довольно долго сидела, уставившись в окно вагона-ресторана. Когда Роксанна спросила ее, куда она смотрит, та указала на что-то неразличимое среди падающего снега:
– Знаешь, сейчас ведь сочельник.
Роксанна кивнула:
– Ты права, дорогая.
Чуть позже подошла Элеонора. Агнес Джо с Роксанной смотрели в окно, Элеонора проследила за их взглядами. Снаружи двое тепло одетых мужчин с трудом затаскивали в поезд что-то покрытое брезентом.
– Что происходит? – спросила Элеонора.
– Скоро узнаешь, – ответила Роксанна.
Когда первый зашел внутрь, таща груз за свой конец, женщина увидела, что это проводник спального вагона Барри. Брезент сполз с перетаскиваемой вещи, и стало видно, что это малорослая елочка – видимо, со склона горы. Бо́льшую часть снега стряхнули снаружи, однако твердые куски прочно прилипли к ветвям и тощему стволу. Когда второй мужчина залез в вагон, капюшон слетел с его головы. Элеонора ахнула: это был Том.
– Какое Рождество без рождественской елки, – пояснил он. – Вообще это была идея Агнес Джо.
Они установили елку в вагоне-люксе на спешно сооруженной подставке. Прибежавшие дети стали украшать ее по своему усмотрению. Час спустя елочка смотрелась просто потрясающе – или как минимум любопытно: ее увешали всем подряд – от бижутерии до бейсбольных карточек из жвачек, от резинок до пластиковых фигурок и гирлянд мишуры, которые одна женщина везла на Рождество своей семье в Альбукерке. Дети склеили из бумаги большую звезду, выкрасили в ярко-серебристый цвет и водрузили на макушку елки, что оказалось нетрудно, учитывая, что высота дерева всего четыре фута. Тем не менее пойманным в ловушку в «Чифе» людям елка казалась захватывающей дух красавицей со всеми ее карточками, фигурками и прочим.
Том сидел с чашкой горячего кофе и смотрел, как скромная елочка превращается в нарядное праздничное дерево.
– Она прекрасна.
Он оглянулся. Элеонора смотрела на елку, затем перевела взгляд на него.
Том нервно тронул пальцем кофе.
– Ну, она неплохо отвлекает людей от других мыслей. К тому же приятно слышать детский смех.
– Не против, если присяду?
Он сделал приглашающий жест в сторону пустого сиденья.
– Я думала, к этому времени ты уже уйдешь, – сказала Картер.
– Иногда если не люди, то планы меняются.
– И как изменились твои планы?
– Я решил не уходить, а остаться здесь. Один за всех и все за одного.
Элеонора откинулась назад.
– Должна сказать, я удивлена. Не думала, что какие-то мои слова могут… – Она затихла.
Том закончил за нее:
– Пробиться в мой толстый череп? – Он слабо улыбнулся. – Слушай, Элли, я просто решил, что лучше остаться и помогать здесь. К тому времени, когда я доберусь до лыжного курорта – если доберусь, – буран, скорее всего, уже закончится и придет помощь. – Он сделал паузу и добавил: – А если нет… ну, тогда все равно лучше быть здесь.
Их взгляды встретились. Когда этот момент затянулся, Лэнгдон резко встал.
– Куда ты? – спросила Элеонора.
